Само собой разумеется, что, будучи профессиональными воинами, самураи должны    были   основное внимание   уделять военному ремеслу   и признавать только его единственным занятием, достойным «благородного»  человека,   т.е.   буси.  Весь комплекс   того,   что   культивировал   в  

себе каждый   самурай, все духовные и физические   способности   были   подчинены,  в   конечном  счёте, единственному  и главному   моменту – овладению      военным      мастерством, без которого     было     бы бессмысленным   само понятие   «самурай».   От   степени   военной и физической     подготовки     самурая   зависело высшее требование, предъявляемое каждому воину: умение бороться

(с оружием и без оружия) с противником и побеждать его. Это обусловило то, что, готовя себя к основному в жизни – войне, буси постоянно совершенствовали искусство воина и физическую подготовку уже с раннего детства, упражняясь во владении оружием, воспитывая телесную и духовную твёрдость, храбрость и решительность.

         Отличительной особенностью всех японских видов военных искусств (бугей) являлось то, что основной акцент при овладении ими делался, прежде всего, на нравственно-моральную сторону и развитие «духовных способностей самурая», т.е. психической уравновешенности воина, а затем уже

на формирование физически развитой личности.

         Моральное содержание таких дисциплин, как кендо, кюдо, айкидо и т.д., показывается иероглифом, который в сочетании с другими звучал как «до», являясь основой этих слов, говорящей о нравственном принципе и имеющей также глубокую связь с религиозными аспектами жизни военного сословия.

        Моральный принцип в военных тренировках японских воинов был обусловлен учением Конфуция. В конфуцианстве До рассматривалось как определённая этическая категория. Что же касается религиозного аспекта, то основой здесь была непосредственная связь До с дзэн-буддизмом.

        Познание до («правильного, истинного пути», или «правды») считалось главным в фехтовании, стрельбе из лука, борьбе без оружия, плавании и т.д. (где оно являлось как бы образующим идеалом самурая, достижение которого означало в философском смысле познание самого себя), необходимым для гармоничного развития индивидуума.

        Восточная философская традиция часто называет До «путём», обладающим жизнедарящими силами, испускающим лучи света, подобно солнцу. В этом плане До идентично понятию «дао», трактуемому в философии и эстетике Китая как вечная и неотъемлемая первопричина всего существующего духовного и материального и отождествляемому с источником вещей и явлений мира,

с «путём» природы. В соответствии с этим теоретики военных искусств считали, что До как первичная субстанция может однократно пробуждать в человеке «ценное» явление, понимаемое лишь инстинктивно, мистически, что позволяет индивидууму становиться причастным цели «великого учения». В военных искусствах самураев До носило характер образующего идеала и начала, без которых эти искусства были невозможны. Целью и сутью процесса познания было достижение и соприкосновение каждого воина с До, т.е. слияние единичного и целого. Другими словами, До должно было помочь самураю найти «единичное бытие во всём», «войти в соприкосновение с божественным (божеством), уловить его присутствие, увидеть его существование». Это согласуется с дзэновскими положениями об «изначальной природе Будды», присутствующей во всём (живом и неодушевлённом), которая постигается человеком посредством сатори, обретения нирваны на земле, среди живых.

Таким образом, самурай, познавая До, должен был достичь военного мастерства, соприкасающегося

с «истинным путём», и «войти в совершенную гармонию с природой», с которой человек составляет неразделимое целое. Превалирующее значение имела внутренняя подготовка воина, на что обращалось больше внимания, чем на напряжение внешних физических сил самурая. Решающим фактором в деле выработки силы духа была медитация. При помощи дзадзэн – духовной основы военно-спортивного образования самураев, призванной, по выражениям толкователей дзэн-буддизма, помочь в достижении гармонии с «отрицательным ничто», воины должны были развить у себя психически уравновешенное состояние для исполнения своих основных, военных функций, а также для не менее важного дела – тренировок в фехтовании, стрельбе, борьбе без оружия и т.д., которые в свою очередь выступали как репетиции собственно боевых действий. Это было состояние «повышенной готовности», которое ни в коем случае не означало «малодушной сонливости».

         Преимущественное духовное напряжение, способствовавшее развитию самообладания, хладнокровия и трезвости мысли при всех упражнениях, однако, не означало что в военных искусствах самураев физический фактор (сила и выносливость) рассматривались как несущественные. Являясь вторым образующим элементом в военных дисциплинах, физическое воспитание требовало от воина кропотливого оттачивания техники, развития физической силы, выносливости, выработки почти инстинктивной феноменальной реакции и координации движений. Всё это достигалось в результате каждодневных и многочасовых тренировок.

  

 

   К старому учителю Ушу пришёл ученик-европеец и спросил: «Учитель, я чемпион страны по английскому боксу и французской борьбе, чему же ещё Вы можете меня научить?». Старый мастер задумался, глотнул чаю и с улыбкой сказал: «Представьте себе, что, гуляя по городу,